Очень весело слушать по «Эху» спор Доренко и Венедиктова о том, как
стоит относиться к событию, которое произойдет 2 марта в России – как к
«клоунаде» или как к «ублюдочным выборам» (выбор еще тот) и
одновременно следить по СNN за решающими праймериз в США. Это только
кажется, что два мира - два Шапиро, а на самом деле – мир один, вот в
чем проблема-то. И это проблема для России, как части этого мира, что,
безусловно понимают все те, кто в силу рабочей необходимости, или
обыкновенной человеческой любознательности, или просто естественной
незашоренности читают разное, смотрят разное, открыты миру,
сомневаются, знают или хотят знать чуть больше, чем предлагает ему отец
Тихон в прайм-тайм по госканалу.
Это только кажется, что когда
речь идет о бабках, то мы на рынке можем претендовать быть равными
среди равных, а когда речь идет о политике, то мы можем отгородиться от
остального мира своей суверенной демократией, особым нашим путем,
особым образом соблюдаемыми правами особых людей, особой свободой слова
и своеобразным правом на выбор. Это только кажется, что можно создать
инвестиционный рай в политическом чистилище и жить так, не зная
проблем. Но мир-то – вот он, вокруг и рядом, вынуждающий к сравнению,
провоцирующий думать. И когда инвесторы хотят послушать Дмитрия
Медведева на сугубо экономическом форуме в Давосе, их не интересует
прибыль Газпрома – они и так про это знают не меньше Медведева. Их
интересует политическое мышление человека, который может занять пост
президента России. Это при всем-то цинизме инвесторов.
Что тут
поделать, если история распорядилась так, что праймериз в США совпадают
по срокам с президентской компанией в России. Как тут не смеяться, если
за праймериз в США россияне следят с куда большим любопытством, чем за
собственной избирательной компаний. И праймериз оправдывают этот
интерес. Попробуйте сделать ставки, когда и кандидаты от демократов, и
основные соперники от демократов и республиканцев идут ноздря в ноздрю.
Это – гонка, реальная, захватывающая, нервная, рискованная. Можно хоть
сто раз говорить о своеобразии российской демократии, но вот рядом одни
выборы и другие. Просто факт. Ну, давайте пожалеем бедных американцев,
тратящих скудеющие душевные силы на выборы, и обрадуемся, что у нас все
так просто, спокойно, продуманно и надежно. Давайте назовем 2 марта
выборами со всеми прилагающимися эпитетами, вроде использованного, как
выше сказано, Венедиктовым, но все же выборами. А в Америке тогда что,
если у нас выборы? Что вот это сейчас происходит в Америке?
Понятно,
почему там больше 40 наблюдателей БДИПЧ и не нужно? Понятно, что лучше
демократов друг за другом и за республиканцами не пронаблюдает никакой
наблюдатель. И наоборот. Понятно, что пресса залезет в каждую щель?
Понятно, что камеры будут тогда и там, когда и где сочтут нужными
телеканалы, а не политики? И там же будут наблюдатели – тогда и
сколько, когда и сколько сочтет необходимым ОБСЕ.
Это сравнение
уничтожающе для теоретиков суверенной демократии. Американскую
президентскую гонку лучше бы запретить на всех российских каналах. А
наблюдателей ОБСЕ надо умолять приехать в Россию, чтобы отметить своим
присутствие событие 2 марта. Потому что их не приезд – это фактическое
признание особого политического статуса России в рамках организации по
безопасности и сотрудничеству в Европе. Мы же этого добивались, когда
подчеркивали особенности избранного Россией пути. Так почему же ЦИК с
подачи сверху вдруг пошел на уступки наблюдателям, вы не знаете? Зачем
ЦИКу так прогибаться перед теми, с кем еще совсем недавно Россия
говорила в ультимативном тоне?
Потому что это один мир, что бы
ни объясняла российская официальная пропаганда. И российские политики
отлично это понимают. И Россия после окончания холодной войны
декларировала свою принадлежность к этому миру, то есть она приняла
правила и подписалась под ними. Она стала открытой страной и
претендовала быть равной среди равных. Это дает права и накладывает
обязательства. И минимальное из них – присутствие наблюдателей от ОБСЕ
на выборах в странах - участницах. Не присутствие наблюдателей во
второй раз – не случайность, а тенденция, которая говорит об уровне
демократии в России куда больше, чем любое экспертное заключение
наблюдателей после окончания их миссии.
Мы все время смотрим на
себя каким-то собственным внутренним глазом, пытаясь отмахнуться от
окружающего нас мира, когда нам удобно от него отмахиваться. Но он от
этого никуда не исчезает, этот мир. Нам кажется, что если мы с
наслаждением расследуем, на какие секретные базы через какие страны
американцы перевозили заключенных террористов и убедительно перескажем
раскрытые американцами же про самих себя факты пыток в иракских тюрьмах
или поимку обвиняемых в терактах 11 сентября, то мы «урываем»
американцев. Ага, только если в наших тюрьмах все отлично и сами мы
исполняем все международные нормы. А между тем, пытки российских
заключенных вызывают у мира такое отторжение, как и пытки американских,
вот ведь проблема.
Мы представляем себе, как выглядит в
иностранных новостях замерзающий на нарах пожилой журналист? Мы
понимаем, как мы выглядим, когда по всему миру показывают обвиняемого с
двумя смертельными диагнозами и тремя решениями в его пользу
страсбургского суда за решеткой в зале московского суда? Нам хочется,
чтобы на фоне загибающегося Алексаняна шел текст о кошмарах российских
тюрем, о туберкулезе, о больных беспомощных людях, еще даже не
осужденных? Это «они о нас», а не «мы о себе», как американцы. Это все,
как ни печально, фон российской предвыборной кампании.
Видимо,
кто-то все же понял, как все это сейчас не к стати. В данный момент –
нам не все равно, как мы выглядим в глазах мира. Как и в истории с
международными наблюдателями. Поэтому – без сомнения, по сигналу сверху
–Алексаняна наконец перестали судить. Его не будут – пока - сажать в
клетку в зале суда и будут лечить в тюремном – пока - стационаре.
Apropos коллегам отечественным журналистам, которые никак не могут
найти прецедент для того, чтобы позволить себе открыть рот в защиту
Алексаняна. Несколько лет назад с подпиской о невыезде умирал от
лейкоза бывший претендент на пост президента России, бывший
вице-премьер и бывший министр, ставший обвиняемым, Николай Аксененко.
Для того, чтобы с него сняли подписку о не выезде и выпустили на
лечение в Германию, потребовалось вмешательство очень влиятельных людей
в стране, и в конечном счете, Бориса Ельцина, поговорившего как бывший
президент с нынешним президентом. То есть на равных. Только после этого
Аксененко отпустили. Все же отпустили. Впрочем, было уже поздно, он
умер в Германии. Борис Ельцин, к сожалению, тоже умер, так что на
равных за умирающего сегодня просить некому.
Но наверху все же
спохватились, хотя и поздновато, что добивание даже вип-заключенного
(остается дико посочувствовать остальным больным в российских тюрьмах)
– не лучший фон для выборов человека, которого позиционируют для
внешнего мира, как разумного и достаточно либерального лидера, с
которым можно вести диалог.
Это один мир, и нам от него не
спрятаться, как и он не может спрятаться от нас. И мы не можем его не
учитывать, если настаиваем на том, чтобы он учитывал нас. Мы можем
показывать по телеку любую пропагандистскую заказуху «для своих», но
часть нашего населения с открытыми глазами и часть мира вчера
посмотрели по франко-германскому телеканалу «Арте» подряд два фильма –
про «Газпром» и про «Юкос». Оба фильма – про формирование нового
газово-нефтяного лица России. Это лицо напоминает лицо человека года на
обложке журнала «Тайм». России предстоит через месяц представить миру
иное лицо – человека, которому принадлежат слова, сказанные год назад в
Давосе: «В России прекрасно понимают, что ни одно недемократическое
государство не стало по-настоящему процветающим. По одной простой
причине: свобода лучше несвободы». Более неудачного информационного
фона, чем тот, на котором проходят нынешние выборы, для «презентации»
миру человека, исповедующего демократию и свободу, трудно представить.
Источник: http://www.gazeta.ru/column/gevorkyan/2627099.shtml |
