Свершилось чудо, по сравнению с которым меркнут даже чудотворцы ранга Чумака с Геллером. Путин лично приехал в Останкино, чтобы поздравить телекомпанию с праздником. Картинка – гоголевского калибра. Кулистиков не может скрыть своего счастья, из-за его плеча выглядывает то Пьяных, то Соловьев. На переднем плане – Миткова, чуть поодаль – Эрнст с Добродеевым. Последний в качестве основателя НТВ заметно волнуется, посему допускает некую проговорку. Вспоминая о бурном старте телекомпании, он заметил: «Это была революция на нашем ТВ. Да и люди были лучше». Тут все разом принялись шутить и говорить одновременно, но неловкость осталась. Слишком еще свеж в памяти разгон старого НТВ семь лет назад, где первым делом изъяли из обращения именно тех, кто был лучше.

В беспрецедентном приезде Владимира Владимировича сквозило нечто личное. Будто он хотел еще раз убедиться в правильности своего тогдашнего шага. На НТВ ему явно все нравилось. Правда, в разговоре о контенте он заметил, что иногда в программах бывают проблемы с нравственностью, но это скорее общее замечание, не имеющее к юбиляру, разумеется, никакого отношения. Вот уж где трудятся столпы морали – от Лени Закошанского до доктора Князькина. Первый не пропустит ни одну звездную постель, громко восклицая «Ты не поверишь!». Второй, автор и ведущий программы «Даст ист фантастиш!», владелец эротического музея в Питере, счастливый обладатель фаллоса самого Григория Распутина, всегда готов оказать сексуальную помощь всем страждущим.

А президенту Медведеву НТВ нравится еще больше, чем премьеру. Встретившись с Кулистиковым в подмосковном лесу, он назвал день рождения компании «большим праздником». Тут Кулистиков от радости вообще пустился в откровения, стал объяснять, как и почему он со товарищи поддерживал и будет поддерживать Медведева. Вышло путано, но вдохновенно. Кулистиков прямо-таки искрил мощным креативом: «Мы старались беспристрастно отражать жизнь России, но со страстью рассказывать об этом зрителям». Теперь я знаю, как классифицировать творческий метод Пьяных – беспристрастно, но со страстью.
Страсти во всей этой юбилейщине было так много, что за ней почти скрылась главная премьера сезона – «Имя Россия». От нового проекта ожидали чего угодно: исторической недостоверности, подтасовки данных, скандалов вокруг иных персонажей. И только одного невозможно было представить себе – той томительной скуки, которая плотной ватой окутала зрителя уже в дебютном выпуске. Полтора часа эфирного времени, в течение которых 12 заседателей под водительством, конечно же, Никиты Михалкова мусолили имя первого героя – Александра Невского, показались вечностью.

Адвокатом Невского выступил митрополит Кирилл. Его речь о славном воине была соткана из привычных идеологических штампов, которые не выходили за рамки очень средней советской школы. Ведущий Александр Любимов жаждал дискуссии, но она никак не разгоралась. Казалось, для участников сего ветхозаветного партхозактива нет более далекого и неинтересного предмета, чем Невский. Оживление внес только Илья Глазунов. Несколько отклонившись от битвы на Чудском озере, он привычно пнул демократию и заговорил почему-то о «черненькой симпатичной Кондолизе Райс», назвавшей нашу страну «бандитской». Особую пикантность данному вялотекущему действию придал Николай Борисов, единственный оппонент из числа профессиональных историков. Он заметил, что уважаемые господа заседатели обсуждают не конкретного человека, а лишь миф о нем. Ответ мудрого Михалкова претендует на вхождение в анналы: «Я не думаю, что мы должны биться за чистую фактологию» (напомним, что речь идет об исторических деятелях, а не о сибирских цирюльниках).

Высокий градус патриотизма подкорректировал низкий рейтинг. Таков нынче тренд сезона – чувство любви к родине непременно должно приносить хорошую прибыль; чем больше платных эсэмэсок, тем больше любви. Первый выпуск доверия не оправдал, потому программу сократили, изъяв ее из вечернего воскресного прайма. Впрочем, второму герою, Петру I, повезло больше, чем Невскому – его представлял Черномырдин. Уже начало выступления показало постмодернистский потенциал оратора: «Петр первым в России понял, что нужно учиться, учиться и еще раз учиться». Не все присутствующие восприняли завет великого царя. Cетование Дмитрия Рогозина поразило воображение: а почему, мол, Петр не отменил крепостное право?

Вообще, похоже, заседатели перепутали Петра с Чубайсом. Выяснилось, что и царь, подобно Анатолию Борисовичу, виноват в наших сегодняшних бедах. Михалков отчитал его за пропасть между интеллигенцией и народом, а отсутствующий митрополит Кирилл с помощью телемоста и вовсе произнес антипетровскую филиппику. Его приговор суров: царь цивилизационно сдал Россию, ставшую западным придатком.

Хорошо, что цикл «Имя России» столь идеологизирован. Для того, собственно, он и затеян. Плохо, что авторы не чувствуют контекста: в стране с непредсказуемым прошлым подобный проект должен готовиться с особым тщанием. Противоречия истории – сложнейшая проблема. Тут ведь у каждого не своя правда, а свое понимание правды. Когда в обществе нет дискуссий на серьезные темы, игровой формат по типу пионерской «Зарницы», где электорату предлагается определить, кого он больше любит – Сталина или Менделеева (всего 12 имен), выглядит небезобидной безделушкой. Одна отрада – претворен в жизнь известный указ Петра Великого о том, что государственные мужи должны говорить не по писаному, а своими словами, «дабы дурость каждого видна была».

Источник: http://www.gazeta.ru/column/taroschina/2856524.shtml