Жестокость нарастает. В последнее время снова можно почувствовать: репрессии усилились. Когда Сузанне Шолль говорит о своей работе корреспондентом ORF в Москве, она вспоминает о задержанных журналистах во время саммита Россия-ЕС в Самаре, избитых журналистах во время мартовского "Марша несогласных" в Санкт-Петербурге. Ограничения касаются в первую очередь российских СМИ, иностранным корреспондентам наносится лишь побочный ущерб, говорит Шолль. "У нас западноевропейские паспорта, и мы можем уехать из страны. Мы же здесь не зарабатываем себе на жизнь".

В России она находит подтверждение тому парадоксу, который можно наблюдать по всему миру: "Журналистам сначала совсем не верят. Но зато верят тому, что видят по телевидению".

Не было времени на создание свободной прессы

Проблема в том, что телевидение становится для россиян основным источником информации – а крупные телеканалы находятся под контролем Кремля. "То, что люди узнают по телевизору, они передают дальше". В том числе и поэтому у них сложилось такое однобокое видение происходящего, в том числе и конфликта в Чечне.

"У населения было не так уж много времени, чтобы привыкнуть к свободной прессе. Тогда у всех были другие заботы". Если западные СМИ негативно освещают российские события, то "подконтрольные государству СМИ взваливают всю вину на западные". Они так поступали еще в советские времена. Независимые СМИ существуют только в нишах. Например, популярность Анны Политковской была ограниченной, поскольку "официальная сторона замалчивала ее существование". Однако ее убийство неприятно поразило людей. Шолль возлагает надежды на интернет – даже при том что на сегодняшний день лишь "10% имеют к нему доступ". Тот факт, что сеть имеет потенциал, стал очевидным даже Кремлю: "Готовится закон, который позволит лучше контролировать интернет".

Проводятся ли в России дебаты относительно защиты информации? Шолль смеется: "Теоретически это является темой, фактически – нет". Она проводит параллель с событиями в Венесуэле (президент Уго Чавес не продлил лицензию на вещание второму по величине частному телеканалу, что привело к столкновениям между полицией и демонстрантами): "Автократии боятся СМИ. А Чавес, как и Путин, является единоличным правителем, который испытывает страх перед критикой".

Шолль живет в России 14 лет, в конце 90-х она вернулась в Вену на "короткие гастроли". В 2000 году ее снова потянуло в Москву. "Россия – невероятно богатая страна: она богата людьми, историей и историями". На вопрос о своем самоопределении как журналиста Шолль высказывается против такого понятия, как "миссионерство": "Этого не должен позволять себе ни одни журналист. В мою задачу входит рассказывать о том, что происходит".

Она проиллюстрировала свою мысль на примере анекдотичного случая, произошедшего в чеченской столице Грозном: когда она там снимала, город отстраивался заново, но люди продолжали жить в руинах. Другие съемочные команды этого не снимали – она же охотно снимала и развалины. В ноябре прошлого года Шолль была на некоторое время задержана российскими властями в Грозном, а отснятый материал был конфискован.

"Изолированно я бы выглядела жалко"

Слишком критичного подхода она избегает. "Я слишком люблю эту страну. Я сопереживаю тому, что происходит". Увлекательными обещают быть президентские выборы 2008 года, затем Шолль планирует вернуться в Вену.

Премию имени Акселя Корти она воспринимает как признание не только своих заслуг, но и заслуг "моей команды. Нас семеро в Москве. Одна, изолированно, я бы выглядела жалко". Свое возвращение на ORF , который возглавляет Александр Врабетц, Шолль, одна из тех, кто первыми подписал инициативу SOS – ORF, никак не прокомментировала.

Сузанне Шолль родилась в 1949 году в Вене, в 1972 году защитила кандидатскую диссертацию по славистике. Свою карьеру она начинала среди прочего и в APA. В 1986 году она пришла на ORF, была корреспондентом в Бонне, а затем в Москве

Источник: http://www.inopressa.ru/edition/faz