Это был тщетный шаг. Люди в белых халатах были её злейшими врагами.

Приведённые в бешенство обвинениями, которые Лариса выдвинула против них, они не сомневались, что для её спасения государство вряд ли что-нибудь сделает: ведь она открыто критикует Кремль.

В её руку воткнулась игла. Через несколько недель, по мере того, как "лечение" будет давать результаты, Арап может стать тем самым, чем её объявили врачи: болтающаяся голова, вываливающийся изо рта язык, дряблое лицо.

"Когда её нашли, она вся была в синяках, – сообщила Таисия, дочь Ларисы. – Она не могла стоять, с трудом говорила, то и дело теряла сознание".

Казалось, что практика "карательной психиатрии", отточенная Никитой Хрущёвым после сталинского Большого террора как более благообразный способ совладать с диссидентами, была похоронена вместе с Советским Союзом.

Но совершённое над Арап насилие разбудило среди запуганных борцов за права человека страх, что Кремль готовится упечь в психушку новое поколение диссидентов.

Арап ни в коем случае не была первостатейным критиком Владимира Путина. Но в Мурманске, унылом городке за Полярным кругом, на неё начали обращать внимание, и она была схвачена милицией.

На июньском митинге, будучи членом Объединённого гражданского фронта (ОГФ) – оппозиционной партии Гарри Каспарова (бывшего чемпиона мира по шахматам), она высказала открытое осуждение проводимых Владимиром Путиным репрессий против диссидентов.

За такие неординарные взгляды в сегодняшней России кто угодно может сойти за эксцентричную личность. Но удерживающие Ларису психиатры утверждают, что она психически неустойчива, ссылаясь на то, что в 2004 году она обращалась за консультацией по поводу стресса и бессонницы.

Поскольку ей запрещено видеться с кем-либо, кроме её ближайших родственников (которым тоже угрожали принудительным лечением, после того, как они потребовали правила посещений), психическое состояние Арап оценить невозможно.

По российским законам пациент может быть помещён в психиатрическую лечебницу на принудительное лечение только в том случае, если он представляет угрозу для общества или для себя самого. По словам коллег, к Арап не относится ни то, ни другое.

Тем не менее, она действительно разозлилась. Некоторое время назад она написала газетную статью, которая привела в бешенство медицинское руководство Мурманска.

Раскрывая принцип систематического насилия, применямый в клинике, в которой она содержится, Лариса утверждала, что детей принудительно подвергали электрошоку.

Она также писала о нескольких случаях, когда в лечебницу насильно помещали здоровых людей – по рапоряжению их властных противников: женщину-бизнесмена – по инициативе конкурентов, которые хотели завладеть её бизнесом; свидетеля по делу об убийстве и мать изнасилованной в школе девочки (имеющий большие связи директор хотел избежать скандала).

"Есть две причины того, что случилось с Ларисой," – заявила Елена Васильева, глава ОГФ в Мурманске.

"Врачи озабочены спасением своей репутации. Кроме того, они хотят дискредитировать ОГФ. Они используют её как политическое оружие в борьбе с оппозицией".

Утверждения Арап – не сюрприз для тех, кто следил за российской психиатрией в последние годы.

В 2001 году, чтобы лишить проходящих принудительное лечение пациентов права требовать независимой экспертизы, без лишнего шума был изменен закон.

Daily Telegraph стало известно о десятках случаев, которые подтверждают, что российская система психиатрического лечения быстро становится столь же неприглядной, какой она была в советские времена.

Прошлой осенью Андрея Федоровича держали в клинике 43 дня после того, как соседи, желая завладеть его квартирой, воспользовались своими большими связями в московской милиции и объявили его сумасшедшим.

Алексей Шуралёв рассказывает похожую историю, хотя на этот раз его противники пришли из ФСБ – внушающего страх органа внутренней разведки, где работала его жена.

Такие истории не редкость. Но чем дальше, тем чаще такая судьба постигает тех, кто противостоит властям в российских регионах.

В 2005 году после неравной схватки с судебной, милицейской и региональной властями Чебоксар с целью уличить их в коррумпированности Альберт Имендаев был помещён в психиатрическую лечебницу за день до того, как его должны были зарегистрировать кандидатом на местных выборах.

Годом ранее в том же городе на принудительное лечение был помещён Игорь Моляков – после того, как психиатры установили (а судья утвердил), что серия его писем, в которых изобличалась местная коррупция, отражала столь мрачное мировоззрение, что на его почве развилось "психическое заболевание".

"И снова психитары рассматривают упрямую индивидуальность как признак психоза, – заявила Любовь Виноградова, исполнительный директор Ассоциации независимых психиатров. – К тому, кто выступает в суде против госучреждения или пишет жалобы, относятся как к социально опасному элементу, и он рискует попасть в тюрьму".

В стране, где умственно отсталый человек подвергается остракизму, жертвы принудительной психиатрии остаются с клеймом до конца своих дней.

Но до дела Арап, как правило, предполагалось, что "карательная психиатрия" не использовалась по прямому указанию самого Кремля.

В свете предстоящих в марте следующего года президентских выборов, на которых Путин надеется провести избранного им наследника в Кремль, возникают опасения, что насилие над Ларисой Арап было "пробным шаром" – первым из многих, которые последуют.

"Всё готово для широкомасштабных политических репрессий посредством психиатрии", – заявила Виноградова.