Однако за годы советской власти, превратившись в мрачную ночлежку, здание практически погибло. Специалист мог бы заметить, что крыша просела, а бревна подгнили. Тем не менее, до здания, казалось, никому не было дела, и оно как будто почти сдалось, поняв, что никого в этом сибирском городе его судьба не беспокоит.

Однажды мимо дома 32 по улице Карташова проходил городской чиновник по имени Николай Закотнов. Он дал себе клятву спасти постройку, чтобы она стала свидетельством того, что Томск в состоянии защитить архитектурное наследие, столь же очаровательное, сколь и неожиданное.

Деревянные дома, во множестве стоящие на улицах этого речного города, были выстроены еще до революции и теперь находятся на разной стадии упадка. Томск процветает на торговле местными природными ресурсами, и спрос на недвижимость растет, особенно в коммерческом центре города. Как же поступить с этими пряничными домиками?

Некоторых уже нет – их снесли, а на освободившемся пространстве возвели несуразно высокие многоквартирные дома, супермаркеты и офисные центры. На сегодняшний день осталось 1800 деревянных зданий или около того, и судьба их показательна: по всей России предпринимаются попытки одновременно сохранить архитектурное наследие и удовлетворить появившийся в связи с ростом экономики спрос на недвижимость.

"Вот в чем проблема: как сохранить уникальный исчезающий пласт русской культуры, который вытесняется армированным бетоном и камнем, – говорит Закотнов. – На самом деле эта проблема существует во всех городах России, где есть деловая часть, застраиваемая новыми зданиями".

Закотнов надеется, что удастся сохранить и восстановить хотя бы треть деревянных домов, создав исторический район, который, может статься, даже привлечет в Томск туристов. Этот город находится в четырех часах лета от Москвы, а сама идея на поверку оказывается не такой уж притянутой за уши, как кажется.

Некоторые дома в последние несколько лет поновлялись – либо на государственные, либо на частные средства. И предки томичей могли бы гордиться достигнутыми результатами. Заверните за угол к одному из самых красивых жилых массивов, и у вас сложится впечатление, что вы попали в маленькую сказочную деревню, давным-давно отстроенную какими-то трудолюбивыми эльфами.

На протяжении десятилетий деревянные дома просто не замечали, а кто-то и вовсе пренебрежительно относился к ним как к заплесневелым лачугам. Но со временем люди начали воспринимать их по-другому – не только из-за их красоты, но и потому, что они напоминают о деревенском прошлом этих мест, о тех временах, когда название "Сибирь" еще не ассоциировалось с лагерями и нефтью. Кроме того, жить в таком доме, говорят, полезно для здоровья.

"Дерево, если за ним ухаживать, удерживает в доме положительную энергию, поэтому внутри очень легко дышится, – говорит Елена Андрейченко. Ей тридцать с небольшим, живет она в доме, который был недавно восстановлен за счет города. – Потолки высокие. Пространство визуально расширяется, и ты начинаешь себя хорошо чувствовать".

В былые времена местные жители соревновались, на чьем доме более изощренная резьба – точь-в-точь как жители американских пригородов, которые стремятся, чтобы трава на лужайке перед их домом была самая зеленая. В Томск и другие сибирские города стекались умельцы, и их ремесло процветало. Эта резьба делает честь сибирским лесам.

Потом случилась революция. Власти конфисковали дома и превратили их в коммуналки. В каждый вселилось по три-четыре семьи, а во время Второй мировой, когда в Сибирь из прифронтовых областей эвакуировались заводы, в одном доме, бывало, ютилось и по восемь семей, а то и больше. На протяжении многих лет люди жили в тесноте.

От этого страдал не только внешний вид. Не проводился даже капитальный ремонт. Как это часто случалось при коммунизме, поскольку формально за домами должны были ухаживать все, на деле этого не делал никто.

И, как это часто случалось после падения коммунизма, восстановить здания из этой разрухи оказалось непросто.

В этом году Закотнову из городского бюджета выделено 3 млн долларов. На эти деньги в рамках развернутой несколько лет назад программы будет отремонтировано около десятка домов. Это сравнительно мало, но Закотнов верит, что однажды городу представится случай продемонстрировать художественную и экономическую отдачу от обновленных домов, и к реставраторам потекут частные средства.

В доме 32 по улице Карташова рабочие потрошат здание, сгнившие бревна заменяют на новые – из сибирской лиственницы (хвойное дерево с долговечной древесиной). Интерьер тоже обновят: в частности, здесь впервые появится канализация (до сих пор удобства были во дворе).

Реставрация сама по себе – лишь часть проблемы. Закотнов стал своего рода социальным работником, которому приходится подыскивать владельцам домов временное или постоянное жилье, куда те переезжают на время ремонта. Многие за долгие годы так привыкли к ветхому окружению, что и переезжать не хотят.

"Эта программа выявила уйму непредвиденных проблем – социальных проблем, – говорит Закотнов. – Всегда находится один или два человека, которые говорят: "Нам это не нужно. Я хочу умереть здесь. Мне не нужны ваши проблемы".

Да и конечным результатом не все довольны.

"Раньше было лучше", – говорит Нина Купина, 85-летняя пенсионерка, в прошлом бухгалтер. Она выглядывает из окна своего дома, из которого сделали настоящую конфетку: желто-коричневая краска, скошенные рамы, новая крыша. "Но вот приспичило этим болванам тут все переделать. Они все испортили".

В городе также предпринимаются попытки возродить ремесло резчиков по дереву, которое при коммунизме исчезло. Уже открылось несколько школ, где этому учат.

Михаил Алешков, 70 лет, решил отремонтировать свой дом самостоятельно.

Раньше он жил в двухкомнатной квартире в железобетонном доме, но потом обменял ее на деревянный дом, который прежние хозяева не любили и совсем запустили. На собственные деньги и почти без помощи муниципалитета он все восстановил, а на ставнях вырезал фигурки зверей, покрасив их веселой зеленой краской.

"Я оставлю этот дом дочери и внуками, – говорит он. – Это будет мое наследство".