Для российских 'западников' - будь то демократическая интеллигенция, происхождение которой связано еще с эпохой Петра Великого, или реформаторы, пришедшие в политику на волне горбачевской перестройки - 'Запад' никогда не был чисто географическим понятием. Он всегда был политическим символом, нравственным компасом, политическим горизонтом, воплощением того, в чем нуждается Россия, чтобы обеспечить нормальную, достойную жизнь своим гражданам.

'Запад' означал политическую программу - ее цель состояла не в том, чтобы 'догнать' развитые страны за счет заимствования их традиций и образа жизни, а в том, чтобы превратить Россию в члена всемирного демократического сообщества. Горбачевская идея 'общеевропейского дома' предусматривала объединение России с европейской историей и западной цивилизацией, чьи географические границы простирались бы от Ванкувера до Владивостока. Она обещала нам перспективу нашего общего будущего. Именно начало осуществления этого проекта, требовавшего демократической революции внутри страны и освобождения от тоталитарного режима, привело к политике открытости по отношению к Западу, а в конечном итоге - и к окончанию 'холодной войны'.

Для Горбачева конец 'холодной войны' означал не поражение СССР. Для него это была общая победа - торжество разума, здравого смысла и нового политического мышления. Во время встречи на Мальте с президентом Джорджем Бушем-старшим в 1989 г., Горбачев, стремясь доказать ему, что он 'перешел Рубикон' - то есть считает, что конфликт между Востоком и Западом и 'абсурдная' конфронтация между СССР и США полностью ушли в прошлое - не только сказал Бушу, что Советский Союз больше не считает Соединенные Штаты противником, но и, порвав с давней стратегической линией советской дипломатии, заявил, что Москва рассматривает присутствие американских войск в Европе как позитивный вклад в обеспечение стабильности во всем мире.

Горбачев также рассказывал мне, что на Мальте у них с президентом Бушем состоялась отдельная, почти философская дискуссия о ценностях, на которых должен строиться новый мир после окончания 'холодной войны'. Однако, когда Буш обмолвился о победе 'западных ценностей', Горбачев заметил, что считает демократию, верховенство закона и прав человека не только западными, но и общечеловеческими ценностями.

Возможно, именно поэтому Горбачев был так огорчен, когда в 1991 г. его призыв к странам 'большой семерки' на встрече в Лондоне поддержать его реформы своеобразным 'Планом Маршалла' натолкнулся на вежливый, но категорический отказ. Очевидно, в Вашингтоне сочли, что все горбачевские козыри биты, а потому не были заинтересованы вкладывать в него новый политический и финансовый капитал. Позднее Горбачев с горечью сказал своим советникам: 'Когда им понадобилось 100 миллиардов долларов на войну в Персидском заливе, никаких проблем не возникло. Теперь, когда речь идет не о войне, а о поддержке нового стратегического партнера, это оказывается проблематично'.

С уходом Горбачева Запад упустил уникальный шанс иметь партнером в Кремле убежденного российского 'западника' (хотя сам Горбачев с такой характеристикой, вероятно, не согласится), с которым западные лидеры могли бы говорить на одном языке.

Сегодня, через пятнадцать лет после общей победы демократических сил Востока и Запада, посткоммунистическая Россия и ее западные партнеры не только не могут найти общего языка, но и, судя по всему, все меньше понимают друг друга. В чем причина? И почему российских 'западников' - которым сегодня чаще клеят ярлык 'агентов иностранного влияния' - вытесняют из внутриполитической жизни России, где все больше задают тон антизападные и националистические силы?

Отчасти объяснение состоит в том, какой путь выбрала Россия, и в поведении самих российских политиков. Но есть и другое объяснение: западная политика по отношению к России и поведение государств Запада - в первую очередь Соединенных Штатов - после окончания 'холодной войны'.

Он объявил себя единственным победителем, и начал относиться к стране, надеявшейся на новую 'встречу на Эльбе' как к потерпевшему поражение противнику. Хотя на саммитах с участием западных и российских лидеров произносятся все нужные 'политкорректные' слова, в России нет никаких сомнений в том, что Запад решил использовать ослабление ее стратегических позиций, чтобы отодвинуть страну в самый дальний угол международной политической 'кухни'.

Торопливое расширение НАТО, односторонний выход США из Договора по ПРО, создание американских военных баз вдоль российских границ от Прибалтики и Польши до Кавказа и Центральной Азии, активная поддержка 'оранжевых революций' с явным антироссийским оттенком - все эти шаги, методично осуществляемые американской администрацией, независимо от их мотивов воспринимаются в Москве как элементы стратегии 'сдерживания' России, обновленного варианта прежней политики 'отбрасывания коммунизма'.

Однако возникает впечатление, что, оставшись без противника в лице СССР, Соединенные Штаты утратили интерес к отстаиванию тех самых нравственных ценностей и демократических принципов, благодаря которым в конечном итоге и стала возможной победа западного мира над коммунистической идеологией.

Результатом становится подрыв авторитета демократических ценностей за счет их превращения в банальный элемент политической тактики. Что же касается демократических сил в России, и не только в России, то это приводит к ослаблению их позиций в борьбе с противниками - консерваторами, националистами и фундаменталистами.

Российские демократы нуждаются в Западе - не в качестве защитника от авторитарного режима (ему они должны противостоять самостоятельно) или спонсора (слишком значительная западная поддержка их только скомпрометирует), а в качестве образца. Но именно этого образца они теперь лишились.

В этом состоят и некоторые из причин столь неожиданного для Запада превращения Путина из лучшего друга в сложного и неудобного партнера. На самом деле Путин не изменился. Он просто стал лидером более традиционного 'евразийского' типа. Решающую роль в этом сыграло превращение России из военной в энергетическую сверхдержаву, что сегодня не только дает ей законное право принимать у себя саммит 'большой восьмерки', но и позволяет Кремлю без колебаний использовать свои новые нефтегазовые 'козыри', чтобы диктовать свою волю как соседним странам, так и Западу, который слишком рано списал Россию со счетов.

Сегодня, когда российские реформаторы говорят о западных образцах, им отвечают: 'Послушайте, они ведут себя ничуть не лучше нас. Нам нечему у них учиться'.

Таким образом, Запад впервые превратился в географическую концепцию - один из полюсов военной экономической мощи, с которым необходимо иметь дело, но с которым у России нет общего будущего.

Андрей Грачев - бывший советник и пресс-секретарь Михаила Горбачева, сегодня возглавляет научный комитет Форума мировой политики (World Political Forum)

Источник: http://www.inosmi.ru/stories/01/05/29/2996/228206.html